«1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 7. Под властью КОМУЧа. Глава 1 / 21 Июля 1918 / История Ульяновска / Годы и люди

Часов в шесть–семь вечера 21 июля горожане услышали доносившиеся откуда-то с юга глухие раскаты пушечных выстрелов. Затем всё стихло. А под утро, примерно около четырёх, вдруг вспыхнула пулемётная стрельба, которая, впрочем, продолжалась недолго, и вновь наступила тишина. Пушечный выстрел разорвал её где-то через час. Стреляло советское орудие, стоявшее у женской тюрьмы. Его залп стал сигналом к началу боя – загремели советские пушки от Уланских казарм (Бывшее военно-техническое училище на ул. К. Маркса), каждые 15–20 минут посылая снаряды в сторону невидимого пока неприятеля. В ответ над городом громко рвалась белогвардейская шрапнель. Разрывы перемежались пулемётной и ружейной трескотнёй. Из-за Волги показался аэроплан. Чёрный, как ворон, он медленно плыл в сторону вокзала, и вскоре оттуда, где стояла советская пушка, раздались взрывы.

Однако бой длился недолго. Ещё с вечера обыватели наблюдали, как красноармейцы поодиночке уходили из города. А утром, после первого же шрапнельного выстрела, бегство стало сплошным. Непрерывной вереницей они, кто с оружием, кто без, потянулись к Смоленскому спуску (Ныне – ул. Рылеева и спуск с неё к Волге).

Около семи часов утра на улице показалась колонна. Во главе её медленно, иногда останавливаясь, полз автомобиль с четырьмя пулемётами, направленными в разные стороны. За ним, также на автомобилях, гружённых ворохом чемоданов, ящиков и прочего имущества, ехали советские руководители Ксандров, Швер и другие. За автомобилями следовала охрана – рота красноармейцев в полном вооружении. Процессию замыкали кавалеристы. К восьми часам был занят вокзал. Советские войска бежали, а белогвардейские части вышли на Венец, обстреливая оттуда лодки, на которых красноармейцы пытались переправиться через Волгу (Возрождение. 1918. № 3. 26 июля).

Вскоре бой затих. Город в результате этих событий пострадал незначительно. Главным образом, в некоторых домах были выбиты стёкла. Глубокие воронки зияли возле входа в Троицкую церковь в одноимённом переулке, по соседству с бывшим кадетским корпусом. С расположенных неподалёку здания Троицкой гостиницы и городского театра взрывами сорвало железные навесы над входами в эти заведения. Внутри же никаких повреждений не было. У дома Балакирщикова снаряд выбил часть стены, а в большинстве окон – стёкла и рамы (Балакирщиковым в Симбирске принадлежало несколько домов. О каком из них идёт речь, неизвестно). В доме Вознесенского собора (Стоял на перекрёстке современных улиц Гончарова и Ленина, там, где сейчас находится сквер и памятник И. А. Гончарову)была разбита одна из надворных служб и нетяжело ранен один человек. Пострадали также по одному частному дому на улицах Стрелецкой (Не сохранилась. На её месте сейчас находится Ленинский мемориал), Минаевской и Театральной (Участок современной ул. Минаева, межу ул. Железной дивизии и площадью 30-летия Победы). Раненых и погибших при этом не было (Возрождение. 1918. № 1. 23 июля).

Досталась белым и неплохая военная добыча. В их руки попало 13 840 винтовок, около 6 млн патронов, 23 пулемёта, пулемётный броневик, дивизион 6-дюймовых пушек Шнейдера, 5 полевых 6-дюймовых орудий и 10 42-линных, много снаряжения и обмундирования (Возрождение. 1918. № 6. 30 июля), большие запасы артиллерийского имущества и даже 3 бронепоезда. А также огромнейшие запасы, «сотни и даже миллионы аршин» сукна, миткали, белья (Возрождение. 1918. № 4. 27 июля).

В общем, победа была полной. А одержавшие её белогвардейские части, вошедшие в Симбирск вместе с чехословаками, именовались Народной армией. Так члены Самарского КОМУЧа назвали оперативно-стратегическое объединение своих войск, оперировавших на Волге между Самарой и Симбирском в июне–сентябре 1918 года. Его формирование началось 8 июня того же года, в день взятия Самары войсками Чехословацкого корпуса и перехода власти в руки временного «правительства» – Комитета членов Учредительного собрания (КОМУЧ). Комитет состоял из бывших членов разогнанной большевиками «учредилки» – эсеров В. К. Вольского (председатель), П. Д. Климушкина, И. М. Брушвита, И. П. Нестерова и Б. К. Фортунатова.

Основой для будущей армии послужила подпольная самарская офицерская организация, возглавлявшаяся подполковником Н. А. Галкиным. Первоначально вновь созданная армия не имела единого командующего. Управлял ею Главный штаб, состоявший из трёх человек: начальника штаба Галкин и два комиссаров – Фортунатов и Лебедев. Отдельным приказом от 3 августа была введена военно-конская повинность для обеспечения транспортом формируемой Народной Армии (ГАУО. Ф. 680. Оп. 1. Д. 31. Л. 1). По поводу её названия член КОМУЧа П. Д. Климушкин впоследствии вспоминал: «Это название – Народная Армия – было дано ей не случайно, не из моды и не из пристрастия к некоторым демократическим названиям, а вполне обдуманно, после довольно продолжительного и всестороннего обсуждения. Этим названием мы хотели подчеркнуть не только демократический её состав и происхождение, но и её назначение – служение народу, не одному какому-либо классу или группе, а всему народу в целом, и в русском понимании этого слова, то есть низам – трудовому народу». Отличительным знаком бойцов армии была Георгиевская лента, которую носили на фуражке вместо кокарды, и белая повязка на левом рукаве ((Народная армия КОМУЧа // Виртуальная лаборатория : сайт. URL: (дата обращения: 06.11.2021)).

Приказом КОМУЧа № 114 от 17 июля 1918 года «с согласия высшего командования чехословацких войск» Начальник 1-й чехословацкой Гуситской Стрелковой дивизии полковник С. Чечек был назначен «командующим всеми войсками Народной Армии и мобилизованными частями Оренбургского и Уральского Казачьих войск» (Макарчук, С. В. Вопросы социальной и культурной политики в распорядительной документации КОМУЧА // Вестник КемГУКИ. 2016. № 35. С. 88).

Сразу же после занятия Симбирска здесь началось формирование новых частей. Уже к 27 июля в её составе появились инструкторские офицерские роты формируемого офицерского инструкторского батальона. Они с песнями прошли по городу и сменили чешские части. Формировались также добровольческий симбирский полк и два полка регулярной армии призыва 97 и 98 годов (Возрождение. 1918. № 4. 27 июля).

Для финансирования и материального обеспечения войск был образован комитет помощи Народной армии. В него вошли председатели губернской земской управы, городской думы, центрального совета профсоюзов, Союза инженеров, врачей, юридического общества, биржевого общества, Союза текстильщиков, симбирского военно-промышленного комитета, союза фабрикантов и интендантства (ГАУО. Ф. 678. Оп. 1. Д. 1. Л. 2).

Наряду с регулярными, строевыми частями армии, в городах стали формировать и так называемые дружины. Еще 18 июня 1918 года членами военного штаба Галкиным и Фортунатовым было утверждено временное положение о них. Каждая дружина состояла иштаба и четырёх рот. Штат штаба насчитывал 9 человек. А каждая из рот включала в себя по 108 бойцов, в том числе 96 строевых. В пулемётную команду входило 35 человек, в том числе 16 подносчиков патронов, 12 пулемётчиков и 4 наводчика. Дружинный обоз включал 5 двуколок для подвоза патронов и столько же лошадей, 2 парных хозяйственных двуколки и 4 лошади. Всего в состав дружины входило 476 добровольцев, 9 лошадей и 7 повозок (ГАУО. Ф. 680. Оп. 1. Д. 6. Л. 14).

В дружину включались лица в возрасте от 18 до 35 лет, которые в силу разных причин – экономических, семейных и других – не могли встать в ряды регулярных войск, но стремились «принять участие в общем для охраны порядка и спасении Родины от банд» деле. В городах эти люди должны были немедленно зарегистрироваться в квартальных или районных управах. Число дружин в каждом городе зависело от потребности, определяемой военным управлением. В «мирное» время дружинники должны были нести охранную и конвойную службы, чтобы не отвлекать личный состав строевых частей от занятий и выполнения боевых задач. При необходимости же наиболее обученные дружинные роты и дружины в целом могли привлекаться для содействия строевым частям в выполнении оперативных задач. А менее обученные и сплочённые – для этапной, караульной и конвойной службы. Формировались эти иррегулярные подразделения по армейскому принципу: каждая дружина состояла из четырёх рот по три взвода в каждой. В случае надобности ей придавалась пулемётная команда при четырёх пулемётах. Командир дружины и все ротные были кадровыми офицерами из числа раненых, имевшими опыт командования ротами и батальонами. Взводные – из офицеров или бывших солдат унтер-офицерского звания. Рядовой состав комплектовался как из бывших солдат, так и из не обученных военному делу гражданских лиц в возрасте от 18 до 35 лет. Вооружались дружинники также по армейским нормам. Командному составу полагались карабин и револьвер. Рядовым дружинникам-добровольцам – трёхлинейная винтовка или, при недостатке таковых, винтовка другого образца. При несении охранной службы каждому выдавалось по 60 патронов, при выполнении боевых задач совместно со строевыми частями – по180. Кроме оружия, каждому дружиннику полагался вещевой мешок, две патронных сумки, патронташ, полотнище с верёвкой и приколышем, котелок и баклага. Сверх того на роту отпускалось 60 лопат, 30 малых топоров и 6 кирко-мотыг. Выдача форменного солдатского обмундирования допускалась лишь в случаях, когда дружина, безусловно, нуждалась в одежде. Дружине надлежало иметь помещения для штаба, чинов штаба, а также складов оружия, патронов, снаряжения, обмундирования и продовольствия.

При Штабе находилась дежурная часть, численность наряда которой устанавливалась командиром дружины, а также по два дежурных дружинника от каждой роты, знающих адреса проживания бойцов роты, поскольку личный состав на казарменное положение не переводился и проживал дома. В случае необходимости при штабе могла находиться и пулемётная команда. Штабы дружин должны были иметь постоянную связь (телефоном или посыльным) с Военным штабом.

Боевая подготовка дружинников велась по особой программе по 3–5 часов в день один раз в неделю для бывших солдат и 2 раза - для не обучавшихся военному делу. В остальное время дружинники были свободны, и никаких обязанностей на них не налагалось. Командный состав до командиров взводов включительно и должностные лица штаба получали все виды денежного, вещевого и провиантскаго довольствия, установленные для добровольцев строевых постоянных частей Народной Армии. Дружинники, несущие внутренние наряды, а также выступившие по требованию Военного штаба для выполнения задач по охране или содействию строевым частям, получали установленные для добровольческой армии суточные деньги и довольствие (ГАУО. Ф. 680. Оп. 1. Д. 6. Л. 13–14). Таким образом, дружина должна была стать не только вспомогательным войском, охранявшим тыл действующей Народной Армии, но и её постоянным резервом, вооружённым и обученным.